Совесть, как лишний груз по жизни

На интенсиве в январе 2019 года в числе многих других тем мы разбирали тему глобальных придурей, которые коренятся уже не в сознании и даже не в подсознательном, а в бессознательном. То есть это то, что человек даже при очень сильном желании со своей стороны не увидит в себе, пока ему не подскажут со стороны. Ну как подскажут. Как правило, многим из нас тыкали этим в лицо на протяжении многих лет, но изнутри же всё выглядело иначе (особенно когда ты, по факту, смотрел на придурь через придурь), поэтому мы не верили другим и считали, что они ничего не понимают, ведь на самом-то деле!.. Ну или ещё что-нибудь. Главное, что этого не видно изнутри.

На этот случай у Александра Попова была с собой камера.
Которая беспристрастно снимала всё происходящее «у доски», к которой вызывался участник интенсива, чтобы остальные ему рассказали много интересного о неадеквате. Разобрали придури, записали всё. И вот уже после интенсива я села за просмотр выступления своей придури.

Коротко о проявлении моей придури, которая была с юмором названа «десятилетняя девочка-аутист». Думаю, что из названия уже понятно, как примерно это выглядит со стороны. Теперь немного о том, как это выглядит изнутри: тотальная бесчувственность. Полная, оглушающая. Это бункер бункеров.

«Плюсы» данного состояния: полное отсутствие негативных эмоций, даже физическое тело почти не ощущается.

Минусы данного состояния: не ощущается НИЧЕГО ВООБЩЕ.

Можно ли жить в таком состоянии? Нет. И я уже не говорю про то, что со стороны ты выглядишь, как человек, к которому вообще невозможно подобраться для более близкого общения. Как инфантильный переросток, который ничего не может, ничего не хочет, весь такой запутанный, потерянный. Невозможно строить нормальные отношения с другими людьми, потому что ты изнутри просто вообще не способен на эмпатию.

И если говорить о том, к чему это приводит, то могу честно сказать, что даже при внешнем проявлении эмпатии изнутри просто насрать на всё.
Вообще на всё. Совсем.
Дополнительной особенностью бункера была жестокость. То, что было написано в договоре мелким шрифтом, когда я, убегая от дикого страха перед совестью, согласилась на данный механизм.

Разумеется, когда бункер даст течь, тебя накроет реальность в виде страха и боли. В виде упавшего рояля или того, что сможет дотянуться до настоящего тебя, который сидит внутри. А ты сам захочешь сделать в нём хотя бы маленькую дырочку, чтобы поступал кислород в это безжизненное пространство.
Следовательно, из доступных чувств остаются только боль и страх.

Боль и страх или отсутствие боли и страха, а заодно тупняк и жестокость. А когда ты начинаешь вырываться из этого состояния, включается аналоговый механизм, заменяющий совесть, под названием «самобичевание».

Получается такой забавный замкнутый круг личного ада, где ты шугаешься даже не столько самой совести, сколько её раздутой ужасности, сформированной в твоей голове за годы пугалок от внутреннего диалога, прыгаешь в бункер, начинаешь стрелять по окружающим из гранатомёта (испытывая некий кайф, как какой-нибудь садист), офигеваешь от своего поступка и начинаешь фигачить себя (и тебя попускает, потому что это тоже выход эмоций), потом ты снова смотришь в сторону совести, пугаешься и далее по кругу. Можно фигачить и не офигевать :) Но это уже в психиатрию.

«Ну сколько можно быть таким говном?» — спрашиваешь ты у себя
Я не очень хотела начинать смотреть своё видео, постоянно хотелось на что-то отвлечься. А потом я решилась. Первое, что меня удивило, так это то, что выглядело это всё далеко не так унизительно, как это рисовалось в моём воображении. То есть ну да, придурь, мерзкая, как и у других.

Александр задал вопрос: «Тебе нравится такое вот состояние?» В видеозаписи я ответила «да». В реальности же меня стало вытаскивать на слёзы. Потому что нет, мне не нравится это состояние. Я не хочу в него опускаться, так жить невозможно. Но этот механизм стал мне уже практически неподконтролен.

Если когда-то, в стрессовых ситуациях, я читала мантру «это всё неважно на самом деле», то сейчас я готова тыкать в себя иголкой, чтобы понимать, что нахожусь в реальности, что в этой реальности есть запахи, свет, воздух вообще, люди. В общем, пока я смотрела на это состояние из себя настоящей, удалось выпустить часть скопившейся боли через слёзы.

А потом меня зацепило то, что Александр тогда всё напирал на отсутствие совести. И я решила покопать эту тему. Вспомнить, как же я пришла к тому открытию, которое случилось после, было очень сложно, оно затирается моментально. В общем, я сидела и просто упорно смотрела в ту сторону.
И стала вспоминать что-то, подбирая фразы к своему состоянию, к тому, что всплывало в голове (обычно это помогает мне вскрыть чёрный ящик).

В какой-то момент я вдруг осознала, что отказалась от совести. То есть я прям сказала себе «так я же отказалась от совести». И меня бомбануло.
Стало дико страшно. В комнате будто стало темнее. Я была просто в шоке от этого осознания. Подумала: «Так это как же я себя вела все эти годы, как же я поступала без совести-то?» И тут началось...

Я прокручивала годы своей жизни в обратную сторону, с каждым разом вспоминая все мерзкие штуки, ситуации, в которых я вела себя неадекватно, демонстративно, в которых я портила не только свою жизнь, но и жизнь других людей, моменты, когда я уходила в несознанку, отказываясь решать какие-то жизненные проблемы, отказываясь нести свою ношу, перекладывая её на плечи других людей. Перекладывая всю свою ответственность на других. Обвиняя их. Калеча их.

И в какой-то момент я дошла до лет 3х-4х, когда в мою жизнь пришёл тот самый внутренний голос, который сказал, что «если никто не узнает, ничего страшного не случится, не нужно слушать совесть». Когда я сознательно залезла по макушку в этот мерзкий бункер. Я просто сидела, смотрела на это всё и офигевала.

Смотреть и офигевать — это лучшее, что ты можешь сделать, когда у тебя начинает вскрываться фигня из бессознательного. Постепенно в комнате снова стало тепло, свет стал ярче. В груди осталась тяжесть. Сильнее всего она ощущалась, когда я только осознала, что столько лет жила совершенно бессовестной жизнью.

Потом, когда вспоминались конкретные ситуации, я говорила, что мне очень-очень жаль, что я каюсь, что поступила так-то. И так я вспомнила очень много ситуаций. Тогда снова пришли слёзы, но без истеричности и самогнобления.
И ещё некоторое время состояние оставалось такое... придавленное.

Откуда-то стало навязываться состояние, чтобы я как бы уснула, ушла от этого чувства, но я продолжала сознательно в него возвращаться.
И мне было очень-очень стыдно. Но не так как раньше, когда стыд обжигал, и хотелось быстрее от него сбежать, избавиться.

Наоборот, это было такое чувство... что надо просто побыть в этом состоянии. Я столько лет уходила от чувства стыда. От чувства, что я поступила неправильно, плохо. И в этом не было самобичевания. Оно просто... закономерно, что-ли.

Мама в детстве всегда приводила меня в пример брату за то, что я быстро извинялась, могла легко попросить прощения. Но сейчас я понимала, что делала это только для того, чтобы мне самой не было дискомфортно.

Чтобы не потерять расположение, любовь близких. Чтобы не выглядеть в их глазах плохой. И я могла рыдать только чтобы избежать страха. Это странно звучит, но это так. Мне было невыносимо это состояние, и я просто убегала от него.

Чудненько!
Вместо того, чтобы справляться с трудностями (которые были не такие уж и трудности) я просто впадала в ступор или истерику. И всё решалось без моего участия. Как только давление на меня немножечко повышалось, я начинала истерически обвинять всё вокруг, потому что отказывалась брать на себя ответственность за что бы то ни было, даже за саму себя.

Я не хотела ни за что отвечать. Я хотела просто жить себе в удовольствие.
А остальные пусть горбатятся там в реальности. Пусть страдают они, но не я.
Я не хочу страдать. Не я виновата в том, что это так происходит.
И всё в таком духе...

Сказать, что это мерзкая, ужасная и отвратительная жопа, — ничего не сказать.
И самое интересное в том, что я никогда этого не видела так изнутри.
Как только появлялось где-то на горизонте чувство ответственности, я сразу бежала, испытывая дикий страх.

Стоит совести хотя бы немножко маякнуть мне, что так поступать нельзя — всё, меня сдувает.

Я ушла в это состояние бесчувственности не от боли, причинённой миром.
Я ушла от чувства угрызений совести.
А всего-то нужно было прожить все эти чувства, не убегать от них.
Выпустить боль от осознания собственной ошибки.

Я теперь начинаю понемногу видеть, что болячки не такие уж больные были-то. И трудности не такие уж непролазные. Но это так, небольшое прояснение. Понятное дело, что надо будет там ещё кучу боли выпускать за обиды и т.д.
У моей придури несколько ипостасей, а здесь только о том, как я узнала о существовании своей совести. Вернее — о её отсутствии.

29 января 2019г.
Автор: героически открывшаяся перед людьми — Ульяна Овсянникова
Центр когнитивной психологии. Проект «Негэнтропия»
https://www.aleksandr-popov.ru
https://www.facebook.com/negentropypro
https://vk.com/negentropy
https://www.youtube.com/c/negentropy
https://t.me/negentropy
https://ok.ru/negentropy
https://www.instagram.com/popov_ng
https://twitter.com/popov_ng
https://zen.yandex.ru/id/5c7ad532ef8aae00b5afd2be
Made on
Tilda